Об этом, вроде бы, нечего и спрашивать, раз существование параллельных Вселенных логически вытекает из важнейших теорий космологов. И все же вопрос «Для чего?» упрямо вертится на языке, ведь параллельные Вселенные, родившиеся на кончике пера, оказались как нельзя кстати. Благодаря им мы стали лучше понимать некоторые свойства нашей Вселенной (отдельные ее особенности вообще нельзя постичь, не прибегая к гипотезе Многомирья).
Так, странные — необъяснимые — значения фундаментальных констант перестают удивлять, если предположить, что есть и другие миры. «Поче­му гравитационная постоянная равна 6,672 х 10′¹¹?» — «Потому что во Все­ленной № 15 она равна 15,9 х 10^-11, а во Вселенной № 63 — 0,1789 х 10′¹⁷».
Еще более непонятна была точная настройка фундаментальных констант. По удивительной случайности (мнение ученых-атеистов) или по Божьему разумению (кредо верующих ученых) фундаментальные константы в нашей Вселенной имеют такие значения, что благоприятствуют формированию галактик, звезд и планет, а значит, и зарождению жизни, неспособной обрести оплот и опору в пустом, беззвездном пространстве, каким и была бы Вселенная, окажись ее «паспортные данные» — константы — немного другими.
Идея Мультиверсума, Многомирья, изящно разрешает парадокс антропного принципа — загадку нашей Вселенной, словно нарочно созданной для того, чтобы в ней жил-поживал Человек.
Простой пример. Если бы вокруг Солнца обращалась одна единственная планета — Земля, можно было бы подумать, что неким всевышним провидением она сотворена для человека. Но в многопланетном мире Солнечной системы, где 99% всех планет и спутников непригодны для того, чтобы там без каких-либо средств защиты поселился человек, неудивительно, что одна из многих планет — по чистой случайности — обитаема.
Вот и в Многомирье, состоящем в основном из Вселенных, не предуготовленных для жизни, не удивляет, что наша все-таки обитаема. Мы не могли родиться там, где нас нет; мы просто рождены здесь. Многомирье — это, прежде всего, множество миров, где нас не то, что нет, — быть не может! Так что, антропный принцип — это иллюзия счастливого наблюдателя.