Французский город Страсбург частенько именуют столицей Европы, поскольку еще в 1949 году здесь разместилась штаб-квартира Европейского Совета или, как еще его называют, Европарламента. История у города давняя и интересная. Достаточно сказать, что в IX веке здесь была подписана «Страсбургская клятва» двух внуков Карла Великого, а это не что иное, как самый первый договор в истории европейской дипломатии. Но еще больше Страсбург гордится другим давним событием*..
Улица Замковых мастеров, сохранившая свое название со Средних веков, ведет к уютной площади, мощенной серыми плитами. Перед красивым старинным зданием стоит на постаменте бронзовый человек с раскрытой книгой в руках. Имя его Иоганн Гутенберг.
К сожалению, не так уж много знаем мы об этом человеке, даже точную дату рождения никто не назовет — известно только, что родился Иоганн Гутенберг где-то между 1394-1406 годами в богатой семье, живущей в немецком городе Майнце, и что он учился в Эрфуртском университете. В Страсбурге Гутенберг жил в 30-х годах XV века. Разные существуют версии, связанные с его великим изобретением, однако многие исторические свидетельства подтверждают, что именно здесь впервые и опробовал в работе изобретенный им печатный станок.
Правда, что именно печатал в Страсбурге Иоганн Гутенберг, мы не знаем. Может быть, небольшие брошюры или листовки. А вот то, что уже в другом городе, своем родном Майнце, примерно в 1450-1455 годах он напечатал на своем станке Библию на латыни, известно доподлинно.
Поэтому Майнц, имея на то основания, оспаривает у Страсбурга славу города, где по¬явилась самая первая книга, изготовленная с помощью печатного станка, тиражом в 150 экземпляров. Лишь 47 из них дошли до нашего времени, и теперь они по праву считаются самыми денными и самыми дорогими печатными книгами за всю историю человечества. А самого Гутенберга чтут как основоположника европейского книгопечатания.
Справедливости ради надо сказать, что первые попытки не переписывать книги, а печатать предпринимались задолго до Гутенберга и далеко от Европы. Уже в VIII веке в Китае и Корее догадались, что можно вырезать на деревянной доске выпуклое зеркальное «отражение» текста, смазывать его краской и, прижимая к тексту лист бумаги, получать оттиск. Таким же способом можно отпечатать на бумаге и вырезанную на дереве выпуклую картинку.
Правда, резчику приходилось выполнять невероятно кропотливую, скрупулезную и тонкую работу, а отпечатать с каждой доски без поправок можно было лишь один единственный текст или рисунок. И тем не менее такой способ позволял изготовить совершенно одинаковых оттискор. «Тиражи» же большинства рукописных книг, конечно, были несопоставимо меньше, да к тому же книги одного и того же содержания хоть в чем-то, но отличались одна от другой.
Способ печати с деревянных досок впоследствии был назван ксилографией — от греческих слов xylon — «срубленное дерево» и grapho — «пишу».
С XIV века ксилография стала известна и в Европе. Первоначально таким способом стали изготавливать большие листы с изображениями святых и сопроводительными текстами. Они стали модным настенным украшением. А в конце XIV — начале XV веков в Германии и Голландии стали появляться первые книги с картинками, отпечатанные с деревянных резных досок.
Объем их был небольшой — от 20 до 50 страниц. Среди ксилографических книг встречались краткие пересказы сюжетов Ветхого и Нового Заветов, жития святых, различные календари. Оттиски пока еще делали только на одной стороне бумажного листа, которые затем склеивали оборотными чистыми сторонами.
Поэтому изобретателем основополагающего принципа книгопечатания — получать оттиски с зеркального изображения текста и рисунка — Иоганна Гутенберга никак не назовешь. И все-таки его заслуга в истории книги неоценима: он первым понял, что тексты страниц можно не вырезать целиком, а составлять из отдельных букв-литер, подобно тому как ребенок складывает слова из кубиков с буквами.
Это была гениальная догадка, поражающая своей простотой. Даже удивительно, почему такая идея никого не осенила прежде. Но в истории науки и техники немало подобных примеров, когда простейшее решение лежало буквально на поверхности, а его долго никто не мог найти. Вот и с книгопечатанием случилось так же.